Живыми не брать! - Страница 41


К оглавлению

41

Наконец-то освобождаю пленника – приходится подставить ему плечо, он едва держится на ногах. Поджигаю еще одну дымовую шашку, чтобы не дать дыму рассеяться. Слышу по звуку, что вертолет уходит в сторону. Автоматные очереди сыплются одна за другой – идет настоящая перестрелка, к которой присоединился собачий лай – Алекс! Алекс примчался сюда вместе с собаками, я потащила Седобородого к саням, ориентируясь по звуку. Полыхнул взрыв – сани ворвались в дымное облако, мы кулем свалились в них, без оглядки помчались в сторону болот, бросая за собой дымовые шашки.


Шаман, жертвенный камень, вертолет – все осталось позади нас, мы сбавили ход у самой кромки болота, потому что не знаем, где оказались и куда двигаться дальше, и даже контрабандные трофеи Алекса меня не радуют. Делаем маленький привал – Алекс придерживает голову Седобородого, пока я пытаюсь влить ему прямо в рот кофе из саморазогревающейся банки. Не знаю – напиток действительно взбодрил его или он пришел в себя, чтобы не захлебнуться, но Кириан открыл глаза.

– Путники?

– Да. Как вы догадались? – дружно удивились мы с Алексом.

– Все, кто на Форпост пришел, все – путники.

Он взял банку, допил, слегка приподнялся на локтях и всмотрелся в неказистый ландшафт, скомандовал:

– Стало быть, берите вправо.

– Так мы вроде оттуда приехали…

– Без разницы, откуда вы прибыли. Правь, вишь, такое место, где два раза одним путем ходить – только силу терять понапрасну. Езжай, куда указываю!

Действительно, мы послушались совета Кириана и быстро оказались рядом с небольшой, но бойкой и полноводной речушкой.

– Водой мы всяко быстрее до Скита доберемся. – Опираясь на мою руку, Кириан выбрался из саней, прошелся по берегу, что-то высматривая. Затем разгреб посохом низкорослую поросль кустарника и указал нам на лодки.

Они представляли собой шкуру морского зверя, натянутую на каркас из дерева и… костей! Значит, шаману действительно нужны были кости – материал прочный и легкий, ведь здесь, в болотах, тела не разлагаются, не гниют и кости остаются внутри тел умерших долгие годы, порой столетия.

Мы побросали вещи в лодки, сверху усадили недоумевающих собак и готовы были двинуться в путь – только приличного шеста, чтобы отталкивать лодку, у нас нет. Приходится срубить какую-то кривенькую березку. Вышло коротко и неудачно, да и мало нам одного шеста! Я соединила половинки переломанного посоха, предварительно залепив жидкой, вязкой грязью, замотала сверху тряпкой. А чтобы с шестом было проще управляться, сняла с навершия и бросила в лодку череп. Держу его в руках совсем недолго, но некая упругая, горячая сила перелилась из него прямо в меня, просочилась сквозь кожу и растеклась по кровеносным сосудам. Теперь если на моем пути встанет целая армия, я одолею ее голыми руками, а уж толкать шестом лодку – плевое дело.


Никогда не думала, что плавать на лодке по заболоченной местности так сложно – реки и протоки ветвились, мы медленно продирались через озера, плотно поросшие водяной травой, петляли между камней в быстрых, но мелких речушках и переживали, что пропорем днище острыми камнями. А когда наконец-то добрались до пещер, за которыми начинался лес, Кириан пробормотал: «Далее доплывете беспрепятственно», – и в изнеможении откинулся на дно лодки.

Дорога отняла у нас много сил и времени, в двери Скита мы постучали уже глубокой ночью. Заспанный Власий наконец-то распахнул перед нами двери, мы буквально вползли внутрь и сбросили на лавку седобородого Кириана, которого тащили под руки от самой пристани. Передвигаться сам он почти не мог, его тело ослабело за годы сидения в пещере, от тяжелых железных кандалов на запястьях и щиколотках возникли глубокие, страшные язвы, рана на шее – там, где был стальной ошейник, – загноилась и мокнет. Целые пласты кожи на спине и плечах содраны. Это случилось, когда шаман волочил его к высоким камням. Я видела этот кошмар, укутывая нашего проводника шкурой, чтобы он не замерз по дороге, и только могла удивляться, как он жив до сих пор!

Власий хотел помочь нам усадить седобородого незнакомца на лавку в сенях, но только взглянул на лицо мужчины и заорал:

– Ма-а-а-а-ма! – так громко, что перепуганная Настасья Васильевна скатилась вниз в одной рубахе, с растрепанными со сна волосами – без черного платка она совсем еще не старая женщина.

– Что? Что орешь? Пожгли нас? Пожар? – Хозяйка Скита огляделась в поисках огня, увидала прибывшего с нами бородача, прижала ладони к щекам, охнула и свалилась на пол. Власу пришлось разрываться между ними, он пытался одновременно помочь обоим родителям.


Я смотрела на него и тоже опустилась на лавку прямо в сенях – и тут же подскочила как ошпаренная. Дана нет на месте! Его постель убрана…

Бегу в комнаты: Власа сейчас теребить – бесполезное дело, хватаю и выдергиваю в сени Иришку, она тоже спустилась, разбуженная шумом. Спрашиваю:

– Где Данила?

– Вчера ушел…

– Как ушел? Куда?

Иришка сонно зевнула, прикрыв рот ладошкой:

– Откуда я знаю? Они мне не отчитывались.

– Они? Кто они? Рассказывай все по порядку, сейчас же!

Я схватила Ирку за плечи и встряхнула так, что ее куцая косичка расплелась, зубы клацнули, а сон как рукой сняло!

– Он еще вчера встал, собрался и ушел вместе с Никитой…

– Куда они пошли?

– Не знаю, мне ничего не говорили.

Понятно. Значит, Иришка на них обиделась, надулась, и теперь каждое слово из нее приходится тянуть клещами. Попробую задать вопрос иначе:

– А твоему Власу что рассказали?

– Сказали, что идут искать Аню…

41